Решили по няшной душевной инициативе хорошего человека отметить ДР другого неплохого человека. Всё было действительно мимимило и по-домашнему. Но... закончилось тем, что выяснили экспериментальным путём, что этот неплохой человек не умеет пить, насилу уложили спать. Но соседям захотелось продолжения банкета, они позвали свою товарку-вамп из другой общаги, посидели с коктейлями и прокурили маленькую и без того не благоуханную квартиру. Остаток ночи я принципиально не давала им спать, потому писала очередной кусок дипломоногатари в порыве борьбы с депрессией. Итог: важный кусок на 8 с лишним тыс написан, но состояние ужасное. Не думала, что могу работать в такой обстановке, даже мануло-обстановка была гуманнее, и всё равно в какой-то момент работа встала, и возобновится не раньше лета. Но господин дипломат - такая живучая тварь. А уж насколько живучий гад этот наш дознаватель Катта... Мне бы их живучесть.
Ощущение безысходности ушло на такую глубину, что я иначе, как физически, ощущать его не могу. Организм хочет самоаннигилироваться. Даже заставить себя поесть не могу. В общественном сортире и то есть будет приятнее. Не могу без отвращения находиться в одной комнате с людьми, оттоптавшими в выходной день мне биополе восемью парами ног. Я бы решила вопрос радикально, но мне отгрызут уши не только трое домашних, но и один дикий, но важный человек.
Наверное, эта запись должна была быть эмоциональной, но у меня нет эмоций. Хотя хочется, чтобы кто-то со мной поговорил. Кручу на повторе одну правильную песню, чтобы те, с кем я говорить не хочу, кого даже видеть не хочу, чувствовали стрём, приближаясь ко мне. Да, если что, это был крик о помощи, даже если не выглядит так.