Регулярно протирай и чисть радар {Добрым словом и галоперидолом можно добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом}
Сегодня сделала только Мэйпл. А ревю к нему будет вечером. Ну может еще всякая правка... Стимпанковая вестрен-комедь с пасхалками - это по части труппы "Луна", и т.к. у нас намешано уже всего, в итоговом варианте труппа будет совсем-совсем вымышленная. Допустим, "Кленовый лист" (Сэкигуми). И их фишка - наличие смыслового компонента, который обычно замалчивается, и более того, донесение его до зрителя доступным языком. Какие звери, такие у них такарадженны =_=
На берегах Мэйпл-ДьюВ жизни каждого человека бывает столько крупных и мелких проблем, что, если заострять на них внимание, нетрудно растрепать в хлам нервную систему: размолвки с родными и друзьями, проблемы с работой, дурная погода или самочувствие. Выше этого, разве что, буддистские монахи, да и то не все. И Котори не была исключением: когда с утра Фуюми вывалила по телефону свои душевные переживания по поводу шефа, предпочитающего молоденьких – разумеется, в профессиональном плане, - к полудню Руми разнылась по поводу костюма, сидящего на ней, как на вешалке, а Акари в свою очередь резонно заметила, что это лучше, чем когда поджимает, потому что можно подшить, Руми же расстроилась ещё сильнее, потому что костюмер уже бегал от неё, как от чумы, а сама она не дружила с иголкой и ниткой, топ-отокояку чуть не взорвалась. Сама она вышла репетировать несмотря на то, что двумя днями раньше сильно потянула спину, а тут ей – такое! Да ещё и в такой пасмурный день! И после того, как в любимом бутике, куда она, со всеми своими надеждами, заглядывала как можно чаще до самой получки, из-под носа желанный-долгожданный костюм из-под носа увели! И после трёх часов без света прошлым вечером! А они тут!..
Но, глубоко вдохнув и сосчитав до пяти, Котори махнула рукой и, пообещав Руми моральную поддержку в вопросе, касавшемся её сценического костюма, открыла сценарий, чтобы обновить его в памяти в последние минуты перед репетицией… Времени перед премьерой ещё много, но это не значит, что можно тратить его на глупости.
Однако вскоре Котори начала замечать странные вещи. Нет, не из разряда тех мистических историй про проклятые роли и призраков раздавленных музыкантов, пострадавших от упавших в оркестровую яму с Серебряного моста актрис, которыми её пытались запугивать две сокурсницы во время учёбы. Нытьё среди «Кленовых листьев» не считалось дурным тоном, но именно поэтому обычно этим никто не злоупотреблял, хотя периодически на некоторых актрис накатывало. Но с каждой репетицией «На берегах Мэйпл-Дью»/ «Огни ночного города» это неприятное явление сошло на нет.
Этот необычный спектакль и достойное его ревю полюбили все – даже те, кто поначалу ворчал, что на труппу снова повесили комедию после шекспировской «Двенадцатой ночи». А Котори сразу понравилась его атмосфера.
Действие развивалось на берегу реки вымышленной реки Мэйпл-Дью в вымышленных Соединённых Штатах. Белые люди пришли туда для того, чтобы найти золото. А за собой протянули железные дороги, привезли на паровозах детали и собрали причудливые машины (ох, какой восторг бутафорские стимпанковые экскаваторы вызвали у Акари!). В короткие сроки были построены города, в которых можно было встретить множество интересных личностей: господ в грязных сапогах, рубашках на подтяжках, но зато в цилиндрах и моноклях, при ближайшем рассмотрении оказывающимися оптическими приборами; девушек в кожаных корсетах и пышных кружевных юбках; шерифа с механическим протезом вместо руки, которой он лишился несколько лет назад в стычке с индейцами; местного священника, не расстающегося с внушительных размеров револьвером и распятием. Но самыми занимательными персонажами среди них были чёрные копатели: и стар, и млад, одетые в кожу и потёртое сукно, с обветренными лицами и… совершенно разными взглядами: кто-то ещё надеялся разбогатеть, кто-то – не питал пустых надежд, а работал, не покладая рук, кто-то уже отчаялся и начал спиваться. И среди них каким-то странным образом затесался герой Котори – молодой человек без роду-племени, по имени Люк Доэрти, уже и забывший, зачем приехал. День за днём он вместе с товарищами мыл грунт и песок на берегах Мэйпл-Дью, пока случайно, дождливым днём, вместе с небольшим самородком не обнаружил странный камень – неопределённого тёмного цвета, с ещё более тёмными прожилками. Перекричав шум дождя, он подозвал кого-то из товарищей, начавших расходиться. Но их обрадовал, хоть и не впечатлил, золотой самородок, а камень – точно определить который не сумел даже видавший виды пожилой Сэм Бэйли, остался без внимания. Так, солнечный луч надежды и непривычного ожидания чуда, пробившийся через завесу облаков и дождя на берегах Мэйпл-Дью, погас. Ровно до вечера, когда Люк случайно, - как ему показалось, - сорвал огромный выигрыш в приисковые шашки – логическую игру с несложными правилами и некоторой долей вероятностей, - в которую толком и играть не умел. Но в тот вечер он словно знал всех ходы наперед…
Конечно же, отпустить его с такими деньгами живым, - да что там, хотя бы не поколотив, как следует, - не могли. И зажигательная песня девушек из варьете на сцене резко сменяется танцем-дракой, во время которой Люка под шумок из толпы выводит прекрасная дива варьете и мечта всех мужчин в городе и на сотню миль окрест - Диана Спенсер. И, угрожая пистолетом, требует за спасение семьдесят процентов выигрыша. Но вот незадача – из потасовки Люк вышел не только без выигранных денег, но и без собственного кошелька. Всё, что у него есть – тот странный тёмный камень. Только теперь прожилки засветились живым тёмно-красным огнём, будто бы вены, по которым побежала кровь. Впрочем, Диане сгодится и это… Но стоило девушке коснуться камня, как в её сознание ворвалась странная и пугающая сила…
Свет на сцене гас и снова вспыхивал несколько раз. Каждый раз герои словно переносились куда-то во времени и пространстве: сначала в осенний лес, который был показан тонкими изломанными тенями деревьев, потом – в сожжённый лагерь местных жителей, потом – на прииск на берегу Мэйпл-Дью, тот самый, где работал Люк. Только там не было людей, и все машины были разрушены. Вскрикнув, Диана возвращает камень своему новому знакомому и выпроваживает его восвояси, а затем, испуганная и притихшая, опускается на кровать и поёт о том, что на этой земле не может быть лёгких путей к мечте. А Люк, стоя уже под её окном, слышит её историю: исповедь гордой, красивой и умной девушки, от которой окружающим не нужно ничего, кроме её голоса и внешности. Ему хочется вернуться к Диане и утешить её добрым словом, но ему не хватает решительности, и, раздосадованный, он убегает в ночь.
В следующем эпизоде старатели с прииска удивлены тем, что Люк вышел на работу, и поражены тем, что он потерял выигрыш, потому и не все верят ему. Люк в свою очередь поражен тем, насколько быстро разносятся слухи. Он чувствует, что теперь ни в городе, ни на прииске, ему не будет житья. А тем временем его подстерегает новая опасность – опасный грабитель-рецидивист Джек Бивер, одетый в кожаный плащ с заклёпками и широкополую шляпу, вооруженный целым арсеналом диковинного огнестрельного оружия, гроза окрестностей и мечта шерифа. Обычно Джек грабит дилижансы, но для Люка Доэрти решил сделать исключение.
Но, связав и обыскав жертву, к своему разочарованию Джек не нашел ничего, кроме странного камня. Взяв его в руки, он попробовал его на зуб и посмотрел на просвет. И вдруг неожиданно вернул ошарашенному Люку.
Эту сцену Наото, исполнительница роли Джека, играла с нескрываемым удовольствием, хотя у неё довольно долго не получалось передать то, что нужно – озарение, пришедшее изнутри. Беспощадный бандит по воле какой-то странной, но могущественной силы, почувствовал, что убить Люка будет большой ошибкой. И это чувство было такой силы, что его разум не сумел с ним поспорить.
А после на сцене появляется шериф, и Джек поспешно ретируется. К Люку же у шерифа было несколько вопросов – он и так был человеком подозрительным, а после того, как потерял руку, совсем стал параноиком. Потрясая перед носом Доэрти механическим протезом, он интересуется, не жульничеством ли был неожиданный выигрыш, не провокацией ли – драка в салуне, отчего Джек Бивер не вынес Люку мозги из пистолета в первую минуту знакомства, и разумеется, что за камень он ему отдал. Так Люк оказывается за решеткой до судебных разбирательств и теряет камень. И пока вечером он, вместе с жизнерадостными головорезами, радующимися тому, что их до сих пор не вздёрнули, и следовательно, их матушка может поспешить на помощь, пляшет тюремное кантри, шериф видит ужасные кошмары, страдает головной болью, а затем вообще теряет сознание.
Помощь приходит из ниоткуда: веселые головорезы надеялись не напрасно, и в эту ночь стены тюрьмы их матушка сотоварищи врывается в тюрьму, проходит мимо лежащего без сознания шерифа, прихватив камень, и выпускает всех «желторотиков», включая Люка.
Матушка-разбойница даёт случайную подсказку – мол, видела такие камни в индейских брюликах, когда была молода.
И этой же ночью Люк, Диана, решившая отправиться с ним, хотя он просто зашел попрощаться, и разбойное семейство отправились в путешествие. Но на рассвете их нагнал Джек Бивер, загоревшийся мыслью узнать, что же за озарение произошло с ним в его первую встречу с Люком.
Но в десятке миль от места, где Мэйпл-Дью впадает в широкую реку Ледимэри, начинаются земли индейцев, немногочисленных племен, оставшихся на Западе. Дальше Люк, Диана и Джек идут одни. Их ждут странные испытания на грани реальности и спутанного сознания, встреча и индейцами и картины их мирного быта, разговор с вождём о былом величии человечества во времена, когда ещё не была утрачена связь с природой, и о том, что в каждом человеке живут как минимум две стихии. Таинственный камень по его словам, усиливал стихии огня и воздуха, подавляя землю и воду. Вот почему разные люди испытывали его влияние по-разному…
Настала пора прощаться, но никто из троицы не хотел покидать дружелюбное племя: Диана больше не ловила на себе плотоядные взгляды посетителей салуна, Джек был тронут тем, что никто не клеймит его, как преступника и не боится, а Люку казалось, что он просто нашёл своё место в жизни и новых друзей.
Танец дружбы вокруг костра был прерван выстрелами и криками: это шериф доложил губернатору штата о происшествии и вызвал подмогу, и беглецов выследили с воздуха – над сценой зависло брюхо бутафорского дирижабля, переливающееся бронзовыми трубами и кабиной, с куполом шара, мерцающим изнутри сиреневым светом.
Теперь на чудака Люка и его камень смотрели по-другому: после его ухода все старатели на берегах Мэйпл-Дью как сумасшедшие стали искать безымянный минерал, забыв о золоте. Губернатор штата захотел получить первый образец – негоже такой полезной и опасной вещи находиться в непонятно чьих руках. И теперь маленькую индейскую деревеньку зажали со всех сторон света и с воздуха.
Именно потому Люк, поборов страх, принял решение сдаться вместе с камнем при условии, что всем остальным позволят уйти, и после того передаст камень. Диана и Джек хотели остаться с ним, но он был непреклонен. И когда, оставшись один на один с представителем губернатора, шерифом, дирижаблем и боевыми экскаваторами из Мэйпл-Дью, он передавал камень под дулом двустволки, минерал заиграл светом в своих прожилках, и этот свет перекинулся на вмиг потемневшую сцену. Вспыхнув ещё сильнее, камень оставил на какое-то время ослепленных преследователей протирать монокли и стрекозиные очки, и дал Люку возможность скрыться. В руках представителя губернатора осталась пустая тусклая каменная порода.
А в следующей сцене Люк Доэрти вновь срывает куш в приисковые шашки. Только на этот раз благодаря Джеку никто и не пытается вернуть проигранное силой. А Диана берёт с обоих слово, что сила камня для лёгкого заработка используется в первый и последний раз – чтобы уехать из штата навсегда.
Ревю к спектаклюНо чтобы заставить зрителя не просто забыть о своих проблемах, а взглянуть на них с другой стороны, к «Мэйпл-Дью» написали ревю о жизни в большом городе, чтобы каждый пришедший на него, всмотрелся в улицы и переулки, по которым каждый день ходит в магазин, обратил внимания, какими красивыми бывают виды из окна электрички, которые он уже давно не замечает по дороге на работу, пригляделся к людям, рукотворному и нерукотворному миру вокруг него, и тогда, может быть, улыбок на лицах прохожих станет больше.
Ревю начиналось с того, как Путешественник прибыл на железнодорожную станцию пригородных поездов. Это был пожилой мужчина, в сером, немного помятом тренче, очках и шляпе, со старомодным портфелем в руках. Его роль играла кумитё труппы, Хомура Оно. И тут же, под весёлые оркестровые трубы, станция сменилась видом городских улиц тёплым ранним вечером. Ясное безоблачное небо только-только начинало розоветь, и на его небе отчетливо различались силуэты высоток, офисных зданий, мостов и телевышки. Яркие типажи простых горожан, - полицейских, клерков, официанток, студентов, романтических девушек, хулиганов, - промелькнули в танце-калейдоскопе. Кажется, что Путешественник уже бывал в городе когда-то раньше, но теперь все изменилось. Стоя у нового кинотеатра, он пытается разглядеть под оборванными кое-где афишами, что же шло раньше – в последние несколько месяцев. Мимо проходит, кружась в танце, радостная молодёжь, и звучит песня о беззаботном времени каникул. А на Путешественника накатывают воспоминания: когда-то в этот кинотеатр прибегал и он, смотреть привезённые из-за океана фильмы…
Свет гаснет, звучит ретро-мелодия фортепиано, и вдруг в луче прожектора появляется… Чарли Чаплин! За него танцует чечётку Хадзама Наото, в шляпе и с тростью. Накладные усы ей, кажется, немного мешают, но глаза из-под чёрных полей шляпы озорно блестят…
Но из воспоминаний Путешественника внезапно выдернул обратившийся к нему полицейский. О нет, этот японский городовой не собирался проверять документы и забирать в участок: ему показалось, что пожилой гражданин с портфелем заблудился, и он очень, очень, очень вежливо поинтересовался, не нужна ли ему помощь. По залу прокатился тихий смех – вежливым полицейским оказалась не кто иная, как топ-отокояку Тэрадзуки Хокори. А затем на сцену выбежали мусумеяку в красных, жёлтых и зелёных платьях с пышными юбками. Но идиллическую песню о том, как весело и интересно работать в городе несмотря на пыль и шум, портит злостный нарушитель, укравший у Путешественника портфель. Полицейский грозно свистит в свисток и, растолкав мусумеяк, бросается в погоню. Путешественник спешит за ним.
Благополучный квартал, полный офисов, магазинов и развлечений, остался за спиной. Под автодорожным мостом Путешественника и Полицейского ждали местные хулиганы. Хадзима Наото, а так же Ясима Нобору и Адзуки Мото, укравшая портфель, – третья и четвёртая отокояку, - в кожаных куртках, ярких футболках, тяжёлых ботинках и на бутафорских мотоциклах, с задних сидений которых спрыгнули девушки-мусумеяку в коротких юбках и джинсовых шортах, с восторженным «Няяя!» представили другую сторону городской молодёжи – крутую и лихую.
Но Полицейского их суровый вид не устрашил. Почти так же вежливо, как и в диалоге с Путешественником, он попросил вернуть украденное. И хулиганы, посовещавшись, согласились.
Солнце опустилось за реку. Путешественник брёл по спальному району, думая о том, что каждое окно, сияющее в ночи мягким электрическим светом, таит в себе чью-то жизнь. И порой о том, чем живут все эти люди, которых завтра он встретит на улице, Путешественник и не догадывается. И никогда не узнает по их лицу, что им снилось в эту ночь…
И следующая сцена перенесла зрителей с улицы в маленькую квартиру под самой крышей. Молодой астроном, - Тэрадзуки Хокори, - смотрел в телескоп, стоящий на балкончике в тёмное небо, на котором было не видно звезд из-за городской подсветки. Но внезапно в комнату, с чердачной лестницы, спустилась яркая девушка-комета в платье из переливающейся ткани и диадеме, и с волосами, собранными в высокий хвост, – топ-мусумеяку Окиширо Акари. Потрясённый своим открытием астроном забыл обо всём – весь мир остался за пределами недостижимого, отделённый темнотой, опустившейся на сцену. Комета двигалась с нечеловеческой грацией, увлекая за собой астронома в танец под пение Звёздных девушек. А потом, когда первая волна восторга схлынула, Комета вернулась на небо, и он остался один, его лицо сияло счастьем – ведь он совершил открытие!
Рассказ снова вернулся к Путешественнику. Теперь он, стоя на пешеходной дорожке вдоль автомобильного моста, стал нечаянным свидетелем необычной ночной лирики. Парень, работавший на дому, - его играла Ясима Нобору, - возвращаясь из круглосуточного продуктового с небольшим пакетом еды и мороженым, пел о том, как красив город и как приятна ночная прохлада. Для него такие минуты отдыха были редкими. Путешественник хотел, было, окликнуть его, но не стал…
Ночь стремилась к своей наивысшей точке. Путешественник понял это по лихому мяву. Он поднял глаза и увидел, как сидящий на крыше чёрный кот из темноты строит глазки белой пушистой кошечке, выглядывающей из окна. Это снова были топ-комби – на этот раз с хвостами и кошачьими ушками. Котик рассказывал о прелестях свободной дворовой жизни, а меланхоличная кошечка мило махала лапкой и приводила свои доводы за домашнее существование. «Мяу-мяу-мяу» прямо в тексте песни не оставило равнодушным никого в зале, как и хвостатый рок-н-ролл в финале.
А Путешественник шёл дальше. В квартале неоновых огней и танцевальных клубов он чуть не столкнулся с молодой парой, вышедшей из клуба, держась за руки. А до этого Хадзама Наото и Симидзу Рира рассказали их историю – как среди танцующих людей и хаотичных огней, двоим, - парню и девушке, - вдруг стало тесно. И, столкнувшись на выходе из клуба, они решили идти встречать рассвет вдвоём.
Над городом светлело небо нового дня. И вот, в городском парке вся труппа Сэкигуми вместе со своими героями вышла встречать рассвет. Путешественник опустился на скамейку, наблюдая за ними с небольшой террасы. Его усталое лицо озарила добрая улыбка…
Улыбки были и на лицах выходящих из театра зрителей.
На берегах Мэйпл-ДьюВ жизни каждого человека бывает столько крупных и мелких проблем, что, если заострять на них внимание, нетрудно растрепать в хлам нервную систему: размолвки с родными и друзьями, проблемы с работой, дурная погода или самочувствие. Выше этого, разве что, буддистские монахи, да и то не все. И Котори не была исключением: когда с утра Фуюми вывалила по телефону свои душевные переживания по поводу шефа, предпочитающего молоденьких – разумеется, в профессиональном плане, - к полудню Руми разнылась по поводу костюма, сидящего на ней, как на вешалке, а Акари в свою очередь резонно заметила, что это лучше, чем когда поджимает, потому что можно подшить, Руми же расстроилась ещё сильнее, потому что костюмер уже бегал от неё, как от чумы, а сама она не дружила с иголкой и ниткой, топ-отокояку чуть не взорвалась. Сама она вышла репетировать несмотря на то, что двумя днями раньше сильно потянула спину, а тут ей – такое! Да ещё и в такой пасмурный день! И после того, как в любимом бутике, куда она, со всеми своими надеждами, заглядывала как можно чаще до самой получки, из-под носа желанный-долгожданный костюм из-под носа увели! И после трёх часов без света прошлым вечером! А они тут!..
Но, глубоко вдохнув и сосчитав до пяти, Котори махнула рукой и, пообещав Руми моральную поддержку в вопросе, касавшемся её сценического костюма, открыла сценарий, чтобы обновить его в памяти в последние минуты перед репетицией… Времени перед премьерой ещё много, но это не значит, что можно тратить его на глупости.
Однако вскоре Котори начала замечать странные вещи. Нет, не из разряда тех мистических историй про проклятые роли и призраков раздавленных музыкантов, пострадавших от упавших в оркестровую яму с Серебряного моста актрис, которыми её пытались запугивать две сокурсницы во время учёбы. Нытьё среди «Кленовых листьев» не считалось дурным тоном, но именно поэтому обычно этим никто не злоупотреблял, хотя периодически на некоторых актрис накатывало. Но с каждой репетицией «На берегах Мэйпл-Дью»/ «Огни ночного города» это неприятное явление сошло на нет.
Этот необычный спектакль и достойное его ревю полюбили все – даже те, кто поначалу ворчал, что на труппу снова повесили комедию после шекспировской «Двенадцатой ночи». А Котори сразу понравилась его атмосфера.
Действие развивалось на берегу реки вымышленной реки Мэйпл-Дью в вымышленных Соединённых Штатах. Белые люди пришли туда для того, чтобы найти золото. А за собой протянули железные дороги, привезли на паровозах детали и собрали причудливые машины (ох, какой восторг бутафорские стимпанковые экскаваторы вызвали у Акари!). В короткие сроки были построены города, в которых можно было встретить множество интересных личностей: господ в грязных сапогах, рубашках на подтяжках, но зато в цилиндрах и моноклях, при ближайшем рассмотрении оказывающимися оптическими приборами; девушек в кожаных корсетах и пышных кружевных юбках; шерифа с механическим протезом вместо руки, которой он лишился несколько лет назад в стычке с индейцами; местного священника, не расстающегося с внушительных размеров револьвером и распятием. Но самыми занимательными персонажами среди них были чёрные копатели: и стар, и млад, одетые в кожу и потёртое сукно, с обветренными лицами и… совершенно разными взглядами: кто-то ещё надеялся разбогатеть, кто-то – не питал пустых надежд, а работал, не покладая рук, кто-то уже отчаялся и начал спиваться. И среди них каким-то странным образом затесался герой Котори – молодой человек без роду-племени, по имени Люк Доэрти, уже и забывший, зачем приехал. День за днём он вместе с товарищами мыл грунт и песок на берегах Мэйпл-Дью, пока случайно, дождливым днём, вместе с небольшим самородком не обнаружил странный камень – неопределённого тёмного цвета, с ещё более тёмными прожилками. Перекричав шум дождя, он подозвал кого-то из товарищей, начавших расходиться. Но их обрадовал, хоть и не впечатлил, золотой самородок, а камень – точно определить который не сумел даже видавший виды пожилой Сэм Бэйли, остался без внимания. Так, солнечный луч надежды и непривычного ожидания чуда, пробившийся через завесу облаков и дождя на берегах Мэйпл-Дью, погас. Ровно до вечера, когда Люк случайно, - как ему показалось, - сорвал огромный выигрыш в приисковые шашки – логическую игру с несложными правилами и некоторой долей вероятностей, - в которую толком и играть не умел. Но в тот вечер он словно знал всех ходы наперед…
Конечно же, отпустить его с такими деньгами живым, - да что там, хотя бы не поколотив, как следует, - не могли. И зажигательная песня девушек из варьете на сцене резко сменяется танцем-дракой, во время которой Люка под шумок из толпы выводит прекрасная дива варьете и мечта всех мужчин в городе и на сотню миль окрест - Диана Спенсер. И, угрожая пистолетом, требует за спасение семьдесят процентов выигрыша. Но вот незадача – из потасовки Люк вышел не только без выигранных денег, но и без собственного кошелька. Всё, что у него есть – тот странный тёмный камень. Только теперь прожилки засветились живым тёмно-красным огнём, будто бы вены, по которым побежала кровь. Впрочем, Диане сгодится и это… Но стоило девушке коснуться камня, как в её сознание ворвалась странная и пугающая сила…
Свет на сцене гас и снова вспыхивал несколько раз. Каждый раз герои словно переносились куда-то во времени и пространстве: сначала в осенний лес, который был показан тонкими изломанными тенями деревьев, потом – в сожжённый лагерь местных жителей, потом – на прииск на берегу Мэйпл-Дью, тот самый, где работал Люк. Только там не было людей, и все машины были разрушены. Вскрикнув, Диана возвращает камень своему новому знакомому и выпроваживает его восвояси, а затем, испуганная и притихшая, опускается на кровать и поёт о том, что на этой земле не может быть лёгких путей к мечте. А Люк, стоя уже под её окном, слышит её историю: исповедь гордой, красивой и умной девушки, от которой окружающим не нужно ничего, кроме её голоса и внешности. Ему хочется вернуться к Диане и утешить её добрым словом, но ему не хватает решительности, и, раздосадованный, он убегает в ночь.
В следующем эпизоде старатели с прииска удивлены тем, что Люк вышел на работу, и поражены тем, что он потерял выигрыш, потому и не все верят ему. Люк в свою очередь поражен тем, насколько быстро разносятся слухи. Он чувствует, что теперь ни в городе, ни на прииске, ему не будет житья. А тем временем его подстерегает новая опасность – опасный грабитель-рецидивист Джек Бивер, одетый в кожаный плащ с заклёпками и широкополую шляпу, вооруженный целым арсеналом диковинного огнестрельного оружия, гроза окрестностей и мечта шерифа. Обычно Джек грабит дилижансы, но для Люка Доэрти решил сделать исключение.
Но, связав и обыскав жертву, к своему разочарованию Джек не нашел ничего, кроме странного камня. Взяв его в руки, он попробовал его на зуб и посмотрел на просвет. И вдруг неожиданно вернул ошарашенному Люку.
Эту сцену Наото, исполнительница роли Джека, играла с нескрываемым удовольствием, хотя у неё довольно долго не получалось передать то, что нужно – озарение, пришедшее изнутри. Беспощадный бандит по воле какой-то странной, но могущественной силы, почувствовал, что убить Люка будет большой ошибкой. И это чувство было такой силы, что его разум не сумел с ним поспорить.
А после на сцене появляется шериф, и Джек поспешно ретируется. К Люку же у шерифа было несколько вопросов – он и так был человеком подозрительным, а после того, как потерял руку, совсем стал параноиком. Потрясая перед носом Доэрти механическим протезом, он интересуется, не жульничеством ли был неожиданный выигрыш, не провокацией ли – драка в салуне, отчего Джек Бивер не вынес Люку мозги из пистолета в первую минуту знакомства, и разумеется, что за камень он ему отдал. Так Люк оказывается за решеткой до судебных разбирательств и теряет камень. И пока вечером он, вместе с жизнерадостными головорезами, радующимися тому, что их до сих пор не вздёрнули, и следовательно, их матушка может поспешить на помощь, пляшет тюремное кантри, шериф видит ужасные кошмары, страдает головной болью, а затем вообще теряет сознание.
Помощь приходит из ниоткуда: веселые головорезы надеялись не напрасно, и в эту ночь стены тюрьмы их матушка сотоварищи врывается в тюрьму, проходит мимо лежащего без сознания шерифа, прихватив камень, и выпускает всех «желторотиков», включая Люка.
Матушка-разбойница даёт случайную подсказку – мол, видела такие камни в индейских брюликах, когда была молода.
И этой же ночью Люк, Диана, решившая отправиться с ним, хотя он просто зашел попрощаться, и разбойное семейство отправились в путешествие. Но на рассвете их нагнал Джек Бивер, загоревшийся мыслью узнать, что же за озарение произошло с ним в его первую встречу с Люком.
Но в десятке миль от места, где Мэйпл-Дью впадает в широкую реку Ледимэри, начинаются земли индейцев, немногочисленных племен, оставшихся на Западе. Дальше Люк, Диана и Джек идут одни. Их ждут странные испытания на грани реальности и спутанного сознания, встреча и индейцами и картины их мирного быта, разговор с вождём о былом величии человечества во времена, когда ещё не была утрачена связь с природой, и о том, что в каждом человеке живут как минимум две стихии. Таинственный камень по его словам, усиливал стихии огня и воздуха, подавляя землю и воду. Вот почему разные люди испытывали его влияние по-разному…
Настала пора прощаться, но никто из троицы не хотел покидать дружелюбное племя: Диана больше не ловила на себе плотоядные взгляды посетителей салуна, Джек был тронут тем, что никто не клеймит его, как преступника и не боится, а Люку казалось, что он просто нашёл своё место в жизни и новых друзей.
Танец дружбы вокруг костра был прерван выстрелами и криками: это шериф доложил губернатору штата о происшествии и вызвал подмогу, и беглецов выследили с воздуха – над сценой зависло брюхо бутафорского дирижабля, переливающееся бронзовыми трубами и кабиной, с куполом шара, мерцающим изнутри сиреневым светом.
Теперь на чудака Люка и его камень смотрели по-другому: после его ухода все старатели на берегах Мэйпл-Дью как сумасшедшие стали искать безымянный минерал, забыв о золоте. Губернатор штата захотел получить первый образец – негоже такой полезной и опасной вещи находиться в непонятно чьих руках. И теперь маленькую индейскую деревеньку зажали со всех сторон света и с воздуха.
Именно потому Люк, поборов страх, принял решение сдаться вместе с камнем при условии, что всем остальным позволят уйти, и после того передаст камень. Диана и Джек хотели остаться с ним, но он был непреклонен. И когда, оставшись один на один с представителем губернатора, шерифом, дирижаблем и боевыми экскаваторами из Мэйпл-Дью, он передавал камень под дулом двустволки, минерал заиграл светом в своих прожилках, и этот свет перекинулся на вмиг потемневшую сцену. Вспыхнув ещё сильнее, камень оставил на какое-то время ослепленных преследователей протирать монокли и стрекозиные очки, и дал Люку возможность скрыться. В руках представителя губернатора осталась пустая тусклая каменная порода.
А в следующей сцене Люк Доэрти вновь срывает куш в приисковые шашки. Только на этот раз благодаря Джеку никто и не пытается вернуть проигранное силой. А Диана берёт с обоих слово, что сила камня для лёгкого заработка используется в первый и последний раз – чтобы уехать из штата навсегда.
Ревю к спектаклюНо чтобы заставить зрителя не просто забыть о своих проблемах, а взглянуть на них с другой стороны, к «Мэйпл-Дью» написали ревю о жизни в большом городе, чтобы каждый пришедший на него, всмотрелся в улицы и переулки, по которым каждый день ходит в магазин, обратил внимания, какими красивыми бывают виды из окна электрички, которые он уже давно не замечает по дороге на работу, пригляделся к людям, рукотворному и нерукотворному миру вокруг него, и тогда, может быть, улыбок на лицах прохожих станет больше.
Ревю начиналось с того, как Путешественник прибыл на железнодорожную станцию пригородных поездов. Это был пожилой мужчина, в сером, немного помятом тренче, очках и шляпе, со старомодным портфелем в руках. Его роль играла кумитё труппы, Хомура Оно. И тут же, под весёлые оркестровые трубы, станция сменилась видом городских улиц тёплым ранним вечером. Ясное безоблачное небо только-только начинало розоветь, и на его небе отчетливо различались силуэты высоток, офисных зданий, мостов и телевышки. Яркие типажи простых горожан, - полицейских, клерков, официанток, студентов, романтических девушек, хулиганов, - промелькнули в танце-калейдоскопе. Кажется, что Путешественник уже бывал в городе когда-то раньше, но теперь все изменилось. Стоя у нового кинотеатра, он пытается разглядеть под оборванными кое-где афишами, что же шло раньше – в последние несколько месяцев. Мимо проходит, кружась в танце, радостная молодёжь, и звучит песня о беззаботном времени каникул. А на Путешественника накатывают воспоминания: когда-то в этот кинотеатр прибегал и он, смотреть привезённые из-за океана фильмы…
Свет гаснет, звучит ретро-мелодия фортепиано, и вдруг в луче прожектора появляется… Чарли Чаплин! За него танцует чечётку Хадзама Наото, в шляпе и с тростью. Накладные усы ей, кажется, немного мешают, но глаза из-под чёрных полей шляпы озорно блестят…
Но из воспоминаний Путешественника внезапно выдернул обратившийся к нему полицейский. О нет, этот японский городовой не собирался проверять документы и забирать в участок: ему показалось, что пожилой гражданин с портфелем заблудился, и он очень, очень, очень вежливо поинтересовался, не нужна ли ему помощь. По залу прокатился тихий смех – вежливым полицейским оказалась не кто иная, как топ-отокояку Тэрадзуки Хокори. А затем на сцену выбежали мусумеяку в красных, жёлтых и зелёных платьях с пышными юбками. Но идиллическую песню о том, как весело и интересно работать в городе несмотря на пыль и шум, портит злостный нарушитель, укравший у Путешественника портфель. Полицейский грозно свистит в свисток и, растолкав мусумеяк, бросается в погоню. Путешественник спешит за ним.
Благополучный квартал, полный офисов, магазинов и развлечений, остался за спиной. Под автодорожным мостом Путешественника и Полицейского ждали местные хулиганы. Хадзима Наото, а так же Ясима Нобору и Адзуки Мото, укравшая портфель, – третья и четвёртая отокояку, - в кожаных куртках, ярких футболках, тяжёлых ботинках и на бутафорских мотоциклах, с задних сидений которых спрыгнули девушки-мусумеяку в коротких юбках и джинсовых шортах, с восторженным «Няяя!» представили другую сторону городской молодёжи – крутую и лихую.
Но Полицейского их суровый вид не устрашил. Почти так же вежливо, как и в диалоге с Путешественником, он попросил вернуть украденное. И хулиганы, посовещавшись, согласились.
Солнце опустилось за реку. Путешественник брёл по спальному району, думая о том, что каждое окно, сияющее в ночи мягким электрическим светом, таит в себе чью-то жизнь. И порой о том, чем живут все эти люди, которых завтра он встретит на улице, Путешественник и не догадывается. И никогда не узнает по их лицу, что им снилось в эту ночь…
И следующая сцена перенесла зрителей с улицы в маленькую квартиру под самой крышей. Молодой астроном, - Тэрадзуки Хокори, - смотрел в телескоп, стоящий на балкончике в тёмное небо, на котором было не видно звезд из-за городской подсветки. Но внезапно в комнату, с чердачной лестницы, спустилась яркая девушка-комета в платье из переливающейся ткани и диадеме, и с волосами, собранными в высокий хвост, – топ-мусумеяку Окиширо Акари. Потрясённый своим открытием астроном забыл обо всём – весь мир остался за пределами недостижимого, отделённый темнотой, опустившейся на сцену. Комета двигалась с нечеловеческой грацией, увлекая за собой астронома в танец под пение Звёздных девушек. А потом, когда первая волна восторга схлынула, Комета вернулась на небо, и он остался один, его лицо сияло счастьем – ведь он совершил открытие!
Рассказ снова вернулся к Путешественнику. Теперь он, стоя на пешеходной дорожке вдоль автомобильного моста, стал нечаянным свидетелем необычной ночной лирики. Парень, работавший на дому, - его играла Ясима Нобору, - возвращаясь из круглосуточного продуктового с небольшим пакетом еды и мороженым, пел о том, как красив город и как приятна ночная прохлада. Для него такие минуты отдыха были редкими. Путешественник хотел, было, окликнуть его, но не стал…
Ночь стремилась к своей наивысшей точке. Путешественник понял это по лихому мяву. Он поднял глаза и увидел, как сидящий на крыше чёрный кот из темноты строит глазки белой пушистой кошечке, выглядывающей из окна. Это снова были топ-комби – на этот раз с хвостами и кошачьими ушками. Котик рассказывал о прелестях свободной дворовой жизни, а меланхоличная кошечка мило махала лапкой и приводила свои доводы за домашнее существование. «Мяу-мяу-мяу» прямо в тексте песни не оставило равнодушным никого в зале, как и хвостатый рок-н-ролл в финале.
А Путешественник шёл дальше. В квартале неоновых огней и танцевальных клубов он чуть не столкнулся с молодой парой, вышедшей из клуба, держась за руки. А до этого Хадзама Наото и Симидзу Рира рассказали их историю – как среди танцующих людей и хаотичных огней, двоим, - парню и девушке, - вдруг стало тесно. И, столкнувшись на выходе из клуба, они решили идти встречать рассвет вдвоём.
Над городом светлело небо нового дня. И вот, в городском парке вся труппа Сэкигуми вместе со своими героями вышла встречать рассвет. Путешественник опустился на скамейку, наблюдая за ними с небольшой террасы. Его усталое лицо озарила добрая улыбка…
Улыбки были и на лицах выходящих из театра зрителей.
-
-
30.10.2012 в 10:21-
-
30.10.2012 в 12:15А на "Человека" - да, самая первая аллюзия. С него всё и началось, когда я под это трио топ-комби и следующей искала штуку... только вот японцы вряд ли были бы знакомы с нашей киноклассикой ))
Впрочем, пасхалок тут дофига и больше - тюремное кантри то же )))
А ревю будет ещё прикольнее )
-
-
30.10.2012 в 12:44-
-
30.10.2012 в 12:47Я думаю, кумитёва - матушка-разбойница или Сэй Бэйли?))
-
-
30.10.2012 в 12:48-
-
30.10.2012 в 15:49-
-
30.10.2012 в 16:42-
-
31.10.2012 в 01:15А это ревю
читать дальше
-
-
01.11.2012 в 00:48-
-
01.11.2012 в 00:52Мне просто хотелось такое тёплое и доброе ревю сделать и всем этим ансамблем со спектаклем обыграть мой способ лечения нервов: с помощью вкусного информобъекта )
-
-
01.11.2012 в 00:58-
-
01.11.2012 в 01:03Кстати, вопрос тебе как спецу по Йейтсу. Какая может быть 2я роль для нашей Кидзуки Каору? МакБрайд-третья, так по задумке надо.
Может, брат? Или неканонный Рассел?..
-
-
01.11.2012 в 01:05-
-
01.11.2012 в 01:08-
-
01.11.2012 в 01:09-
-
01.11.2012 в 01:11-
-
04.01.2013 в 14:35класс! я уж сетовать начала, что всё перечитала... Планировала по второму кругу читать (вникать глубже), но тут... сюрприз!
Ревю я не видела. Оно мне понравилось значительно больше самого спектакля.
Котик рассказывал о прелестях свободной дворовой жизни, а меланхоличная кошечка мило махала лапкой и приводила свои доводы за домашнее существование
мммм-мур
-
-
04.01.2013 в 14:35класс! я уж сетовать начала, что всё перечитала... Планировала по второму кругу читать (вникать глубже), но тут... сюрприз!
Ревю я не видела. Оно мне понравилось значительно больше самого спектакля.
Котик рассказывал о прелестях свободной дворовой жизни, а меланхоличная кошечка мило махала лапкой и приводила свои доводы за домашнее существование
мммм-мур
-
-
04.01.2013 в 16:04А на этот номер меня вдохновляло вот это.
А мне и спектакля нравится - жизнеутверждающая очень